14 января, в первый день русского Нового года, Таллинский окружной суд провёл заседание, в ходе которого рассмотрел апелляцию бывшего члена Попечительского совета Кейлаской основной школы Оксаны Пост на постановление Таллинского административного суда оставить в силе решение властей Кейла о закрытии единственной русской школы в городе.

Напомню, что это решение Оксана Пост обжаловала летом прошлого года, однако осенью судья Янек Лайдвеэ, сославшись на мнение возглавляемого в то время центристкой Майлис Репс Министерства образования и науки ЭР, не усмотрел в закрытии единственной русской школы в городе никаких нарушений прав русских детей Кейла.

Виртуальный процесс

Состав сторон был прежним: интересы Оксаны Пост представляли составитель её апелляции - известный правозащитник Мстислав Русаков и я, грешный, а интересы Кейлаской горуправы, представленной в суде двумя чиновницами, — бывший канцлер права Аллар Йыкс, прозванный прессой «адвокатом КаПо» за его активное участие в деле отстаивания наветов, публикуемых в ежегодных отчётах Департамента полиции безопасности ЭР.

Кстати, «злые языки» успели нашептать, что маститый адвокат, на оплату дорогостоящих услуг которого щедрые власти Кейла не жалеют денег горожан, умудрился проиграть так называемый «мусорный процесс», в ходе которого одна из жительниц успешно оспорила выписанный ей властями штраф в 100 евро за якобы неправильно выкинутый мусор.

Правда сие или нет, честно скажу — не знаю, однако ещё по прошлому процессу было понятно, что задачу окончательной ликвидации русскоязычного образования в Кейла Йыкс в любом случае воспринимает с куда большей ответственностью, чем борьбу за сортировку мусора в городском контейнере. Отчётливо было видно, что для бывшего канцлера права доказать отсутствие у русских детей права получать образование на родном языке — «дело чести».

Нынешний процесс проводил судья Оливер Каськ, которому, искренне надеюсь, в отличие от судьи Таллинского админсуда Янека Лайдвеэ, не приходилось в прошлом тесно трудиться с адвокатом противной стороны. Впрочем, как знать: Эстония — страна маленькая, и здесь все значимые люди, так или иначе, друг друга знают — вместе работают и вместе отдыхают: посещают одни и те же рестораны, спа-салоны и свингер-клубы.

По причине перманентного уже разгула пандемии коронавируса заседание проводилось в виртуальном формате, и всех его участников мы могли видеть на шести квадратиках в мониторе. Одна из судебных заседателей почему-то сидела под фотопортретом не нынешнего, а уже бывшего президента Эстонии — Тоомаса Хендрика Ильвеса. Неразделённая любовь? Или, может, ей просто Керсти Кальюлайд не нравится, как женщине?) Ну да Бог с ней.

Неосуществимое право

Процесс начался с того, что я зачитал на эстонском языке написанную Мстиславом Русаковым судебную речь Оксаны Пост. В ней вновь приводился в качестве поистине железобетонного аргумента прецедент дела «Кипр против Турции», в котором Европейский суд по правам человека выявил незаконность попытки турецких властей лишить права получать образования на родном языке греческих детей, проживающих на турецкой половине острова.

Кроме того, в речи присутствовали многочисленные ссылки на положения международных соглашений и конвенций, подписанных Эстонией, в которых гарантировалось право получения представителями нацменьшинств образования на родном языке.

Основным нашим требованием было признать несоответствующим Конституции ЭР отсутствие в «Законе об основной школе и гимназии» положений, позволяющих на практике осуществить это право. Получалось как в известном советском тюремном анекдоте:

«Мне по закону мясо в суп положено!» - вопит возмущённый пустой баландой зек. «Положено — ешь», - сурово отвечает тому конвоир.

«Так не положено же, как есть?» - истерически спрашивает арестант. «Не положено — не ешь», - невозмутимо парирует страж закона.

Аргументы противной стороны

В своей ответной речи адвокат противной стороны Аллар Йыкс заявил, что не будет тратить время на опровержение приведённых нами аргументов, поскольку, дескать, уже опроверг их все в ходе прошлого процесса. Бывший канцлер права, однако, не захотел оставаться банальным, и применил новую тактику.

Если прежде по его логике выходило, что в Эстонии права нацменьшинств не нарушаются, поскольку никаких таких прав у них попросту нет, то теперь Йыкс заявил, что местный муниципалитет обязан обеспечивать детям получение образования лишь на государственном, то есть эстонском языке, а ежели нацменьшинства желают учиться на своём родном, то пусть спокойно открывают собственные школы за свой же, а не государственный или муниципальный, счёт. Красота! А главное, полная свобода и торжество демократии.)

Йыкс также заявил, что у властей такого маленького и бедного городка, как Кейла (заметим про себя, что не такого уже и бедного, если позволяет себе оплачивать весьма недёшёвые юридические услуги бывшего канцлера права), просто нет средств содержать две школы. А их объединение в одну, радостно сообщил он, позволит городу сэкономить массу средств (видимо, для оплаты услуг Йыкса — прим. автора), поскольку не надо будет платить зарплату сразу двум директорам, двум бухгалтерам и т.д.

Кроме того, глубокомысленно заметил Йыкс, если в Кейла сохранится русская школа, то у местных русских детей не будет никакой мотивации идти в эстонскую. Таким образом, бывший канцлер права сам честно признал, что именно лишение русских детей самой возможности учиться на родном языке и является главной причиной закрытия Кейлаской основной школы.

«Вишенкой» на юридическом торте абсурда, преподнесённом Йыксом на стол уважаемому суду, стала его просьба к чиновникам Кейлаской горуправы рассказать о том, как хорошо учиться на эстонском детям тех родителей, которые в судебном порядке опротестовали решение властей лишить их чада русскоязычного образования.

Чиновницы, в свою очередь, радостно подтвердили, что вышеупомянутые русские дети просто счастливы учиться на эстонском языке и уже обзавелись друзьями, с которыми на нём разговаривают. Правда, слегка замялись представители горуправы, дети, конечно, имеют некоторые трудности в учёбе, ибо плохо понимают эстонский язык, но это, как говорится, пустяки и дело житейское, со временем пройдёт.

Признаюсь, что лично для меня, к примеру, всё это звучало крайне отвратительно и мерзко, напомнив известную сцену из к/ф «Щит и меч», в которой эсэсовский комендант детского концлагеря рассказывает прибывшей с проверкой комиссии о том, как у него тут всё хорошо и продумано обустроено. Помните?

«Когда не было газовых камер, мы расстреливали по пятницам и средам, и дети пытались прятаться в эти дни. Теперь печи крематория работают днём и ночью, и дети больше не прячутся. Дети привыкли. Как вы живёте, дети?» - говорит комендант.

«Мы живём хорошо, здоровье наше хорошее», - нестройным хором отвечают дети из «первой восточной подгруппы».

Впрочем, судье Каську приведённый чиновницами рассказ о непонимающих счастья своих детей глупых русских родителях явно понравился: он внимательно его слушал, время от времени глубокомысленно прикрывая глаза и одобрительно кивая.

В попытках разбить нагромождения лжи

Пользуясь предоставленной возможностью, мы, в свою очередь, попытались обратить внимание суда на явно ложные утверждения Йыкса о том, что объединение эстонской и русской школы в одну (с закрытием русской) позволит городу Кейла сэкономить кучу денег. Де-факто, напомнили мы, русские дети продолжат учиться в здании своей старой школы всё с теми же расходами на неё.

Вряд ли директор, бухгалтер и даже уборщица эстонской школы будут выполнять за прежнюю зарплату двойную работу вместо уволенных «из экономии» их русских коллег и работать 16 часов в день вместо 8. Очевидно, что для выполнения этих обязанностей администрации новой объединённой формально школы хочешь-нехочешь, а придется дополнительно нанять надзирающего за прежней русской школой, а также бухгалтера, уборщицу, дворника и всех прочих работников, необходимых для её нормального функционирования.

Кроме того, известно, что любые реформы требуют для своего осуществления дополнительных затрат, тем более — такие масштабные, как полный перевод школы на эстонский язык обучения. Так что расходы объединённой школы отнюдь не уменьшатся, а наоборот — возрастут. Это со всей очевидностью доказывает, что цель такого объединения не экономия средств кейласких налогоплательщиков, а сегрегация местных русских.

Судья спросил мнение чиновниц Кейлаской горуправы о том, действительно ли объединение двух школ в одну сократит расходы, на что те, смутившись, сказали, что покамест не могут точно ответить на данный вопрос. Не всё, дескать, ещё посчитали.

Не выдерживает критики, продолжили мы, и другой аргумент Йыкса о том, что нацменьшинства сами должны себе создавать школы и содержать их за свой счёт, если хотят учиться на родном языке. Ведь налоги в государственную и муниципальную казну, за счёт которых существуют обычные школы, они платят наравне с представителями «титульного» населения вне зависимости от того, ходят в эти школы их дети или нет.

Кроме того, Конституция ЭР чётко говорит о праве нацменьшинств Эстонии получать образование на родном языке. Проблема лишь в отсутствии законного механизма практической возможности осуществить это право на местах. Местные же власти делают круглые глаза и разводят руками: дескать, не наше это дело. А чьё — дяди, Господа Бога?

Касательно отвергнутых адвокатом противной стороны наших ссылок на подписанные Эстонией международные конвенции мы заметили, что эстонские власти занимают весьма странную позицию в отношении таких документов своими заявлениями о том, что якобы никаких обязательств по предоставлению со стороны государства для местных нацменьшинств возможностей учиться на родном языке из оных не проистекает.

Любой юридический документ, как известно, подразумевает, как права, так и обязанности подписавшей его стороны. Не бывает одного без другого. Однако в Эстонии в таких случаях любят замечать лишь какие-нибудь права на получение, к примеру, дотаций и субсидий, однако в упор отрицать какие-либо собственные обязанности. Позиция эта, как говорил товарищ Сталин по несколько другому, правда, поводу, весьма удобная, но насквозь гнилая.

Прения сторон

Судья Каськ напомнил Оксане Пост доводы противной стороны о том, что при желании учиться на русском языке русские дети могут ездить в школу соседнего с Кейла города Палдиски или даже в Таллинн (почему бы не сразу в Нарву? - прим. автора), и спросил, считает ли она слишком дальним для её ребёнка такой путь. Не, ну а чего тут: какой-то часик туда, часик обратно, ещё и время останется...

Вопрос, как говорится, из ряда риторических, однако Оксана подтвердила, что действительно считает для своей первоклашки двухчасовой (!) путь до школы в Палдиски и обратно неразумно длинным. Про себя замечу, что если бы детей Оксаны и других русских родителей Кейла в палдискую школу возили за госсчёт на машине с персональным водителем, подобно тому, как это проворачивала, пользуясь своим служебным положением, бывшая уже (или ещё?) глава Минобраза Майлис Репс, то, возможно, они бы и не возражали.)

Касательно же наших ссылок на подписанные Эстонией международные договоры и соглашения, призванные гарантировать нацменьшинствам права получать образование на родном языке, судья Каськ зачем-то принялся спрашивать нас, знаем ли мы, как обстоят дела с эстонскими школами в России. Я ответил судье, что живу в Эстонии, а не в России, и что являюсь эстонским, а не российским гражданином, а потому не совсем понимаю, какое отношение имеют эстонские школы в России к обсуждаемому нами делу о закрытии русской школы в Эстонии.

Мстислав Русаков, в свою очередь, заметил, что какие бы гипотетические нарушения в отношении прав российских эстонцев на получение образования на родном языке не происходили бы в России, это не повод для властей Эстонии нарушать права своего русскоязычного меньшинства.

На этой ноте судья завершил заседание, сообщив о том, что решение по поводу нашей апелляции Таллинский окружной суд примет 12 февраля. Отчёт о процессе, профессионально написанный главой НКО «Русская Школа Эстонии» Мстиславом Русаковым, можно прочитать здесь.

Аллан Хантсом

Подписывайтесь на Telegram-канал "Эстляндских ведомостей"!

19 августа 2020 года Таллинский административный суд в лице судьи Янека Лайдвеэ не удовлетворил жалобу, оставив в силе решение Кейлаского городского собрания о ликвидации единственной русской школы в городе.

Ссылки на нарушение международных правовых норм, Конституции и законов Эстонии, а также на то, что решение городских властей не было обоснованно экономически, а опиралось только на желание чиновников, чтобы в Кейла не было русской общины, были проигнорированы. Не последнюю роль здесь сыграло Министерство образования и науки, сообщившее в ответ на запрос суда о своём полном согласии на ликвидацию единственной русской школы города. Очевидно, что пришедшим к власти на русских голосах центристам не удалось убедить свою коллегу Майлис Репс не рубить сук, на котором они сидят.

В целом в обосновании административного суда можно выделить пять основным пунктов:

1) Решение Кейласких властей не противоречит положениям Конституции, гарантирующим национальным меньшинствам право обучения на родном языке;
2) Оспариваемое решение не противоречит международным соглашениям;
3) Решение Кейлаского городского собрания обоснованное и соответствует обычаю добропорядочного администрирования;
4) Переход на эстоноязычное образование в Кейла достаточно подготовлен;
5) Решение города не противоречит практике Европейского суда по правам человека.

Сразу можно сказать, что каждый из пунктов не выдерживает ни малейшей критики. Рассмотрим каждый из них подробней.

Противоречие решения Кейлаского гособрания Конституции

Часть 4 ст. 37 Конституции Эстонии предусматривает право учебных заведений национальных меньшинств самим выбирать язык обучения. Судья, ссылаясь на предыдущие решения эстонских судов, пытался доказать, что учебное заведение национальных меньшинство – это исключительно школа, учреждённая культурной автономией, а муниципальная школа соответственно таковым учреждением не является.

Это очень странное заявление с учётом того, что согласно Закону о культурной автономии национальных меньшинств она создаётся именно для того, чтобы учреждать школы с обучением на родном языке. Там нет другие вариантов. И соответственно не стоит вопрос выбора.

Но самое смешное, что Конституция была принята раньше, чем Закон о культурной автономии. Авторы Конституции и не подозревали о Законе о культурной автономии. Потому что его не было и в проекте. И именно поэтому в самой Конституции нет о нём ни слова. Зато авторы прекрасно знали, что такое русские школы. Исходя из телеологического толкования, то есть исходя из цели законодателя, очевидно, что они имели в виду обычные русские школы существовавшие на момент принятия Конституции.

Иное толкование здесь как эпизод во французском фильме «Миллион лет до нашей эры», в котором первобытному человеку приснилось, что он попал в современный супермаркет и ему пытались продать стиральную машину со скидкой. По аналогии с этим авторам Конституции должен был присниться Закон о культурной автономии национального меньшинства о всём своём великолепии, который, к слову сказать, до сих пор существует только на бумаге, и нет ни одной школы, которая была бы образована при культурной автономии.

Противоречие решения Кейла международным соглашениям

Суд вовсе отказался рассматривать приведённые в жалобе нормы международных правовых актов, ссылаясь на решения судов в старых кейсах, касающихся оспаривания решения правительства об отказе дать разрешение на преподавание на русском языке на гимназическом уровне. Раз в гимназии нельзя учиться на русском, то и в основной школе тоже нельзя, ничтоже сумняшеся решил судья. Тем самым, помимо прочего, были нарушены и процессуальные нормы, поскольку судья всё же должен проанализировать представленные в жалобе аргументы.

Этот ход мыслей также не выдерживает критики. Гимназический уровень, где учатся вполне себе взрослые дети 16-19 лет и начальная школа, а в нашем случае речь идёт именно о первоклассниках, это две большие разницы. И на эту разницу в т. ч. указывал Государственный суд, утверждая в частности, что государство не обязано предоставлять возможность обучения на языке национальных меньшинств на уровне превышающем обязательный. Основное образование пока ещё у нас является обязательным. То есть суд ссылается на решение, которое как раз показывает, что в Кейла должно сохраниться обучения на русском языке, по крайней мере, на уровне основной школы.

Также международные правовые акты естественно гораздо большую защиту дают обучению на родном языке именно в начальной школе. У маленьких детей больше прав на обучение на родном языке, чем у почти взрослых школьников. Это и по-человечески вполне понятно. Но человечность ныне в большом дефиците в Государстве Эстонском.

Здесь стоило бы вспомнить и забытое Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Эстонской Республики о сотрудничестве в области образования. «Русской школе Эстонии» в своё время пришлось приложить немало усилий, чтобы это соглашение не было аннулировано. Статья 2 Соглашения в частности предусматривает, что стороны будут создавать условия для удовлетворения образовательных потребностей лиц, этническая родина которых находится на территории другого государства. Статья 3 устанавливает, что каждая из Сторон будет оказывать организационную, педагогическую, учебно-методическую и финансовую поддержку своим образовательным учреждениям, преподавание которых ведется на языке другого государства, аналогичную поддержке своих государственных образовательных учреждений, преподавание в которых ведется на ее государственном языке.

Решение Кейлаского городского собрания необоснованное, противоречит обычаю добропорядочного администрирования и дискриминационно.

Закон об основной школе и гимназии предусматривает при реорганизации школ спрашивать согласие у попечительского совета реорганизуемого учебного заведения. В данном случае формально это согласие было испрошено, попечительский совет выразил своё категорическое несогласие и город сделал с точностью до наоборот. Суд не смущает абсурдность данной ситуации, с его точки зрения – это вполне соответствует добропорядочному администрированию, соблюсти формальности и сделать как заблагорассудиться. С нашей же точки зрения это скорей добрый эстонский JOKK.

Статья 49 Конституции устанавливает, что у каждого есть право сохранять свою национальную идентичность. Трудно говорить о её сохранении, когда русских детей насильно с первого класса погружают в иноязычную среду и заставляют учиться на неродном языке. Очевидно, что с учётом возраста детей, здесь речь идёт о насильственной ассимиляции, если не янычаризации. Соответствующие исследования, сделанные эстонскими учёными показывают, что именно это с детьми и происходят. Сначала они становятся изгоями, потому их с грехом по полам принимают, но при этом они должны быть большими эстонцами, чем эстонцы. Не говоря уж о такой мелочи, что одарённые дети показывают средние показатели, а средние – низкие. И это не политические лозунги, а мнение учёных, основанное на изучении проблемы.

В данном случае важно определить критическое количество детей достаточное для сохранения школы. В нашем случае оно более чем достаточное. В Кейлаской основной школе училось 179 человек. Медианное количество учеников в эстонский школах – 147. В Харьмаа 30 школ, в которых меньшее количество учеников. Но они эстонские. Эстонские школы рентабельны даже если в них учится 8 человек. Русские школы похоже, что a priori нерентабельны при любом количестве детей. Дискриминационность подобного положения очевидна.

Переход на эстоноязычное образование не подготовлен

Суд в своём решении привёл целый список мер, принятых городом для подготовки русских детей к обучению на русском языке. При этом, не стесняясь, заявил, что если они кому-то не помогли, то это чисто их проблемы.

Но фокус в том, что эти меры не помогли никому. Когда принималось решение о закрытии школы, то город утверждал, что в закрываемую школу ожидается всего три ученика. Небольшое количество обусловлено, прежде всего, запретом на приём в школу иногородних. При том, что «иногородние» часто живут в Кейла, но зарегистрированы по другому месту жительства. Трудно поверить, что живущие в Таллине родители повезут своё чадо в Кейласкую школу, а среди учеников школы «таллинцев» не мало.

Так или иначе, ожидалось три ученика. И эти три ученика были вынуждены подать заявление уже в эстонскую школу, и всех троя, задержите дыхание, как сказал бы Задорнов, не были приняли в школу… из-за недостаточного владения эстонским языком. Получается, что эффективность принятых городом мер по подготовке к переходу на эстонский язык оказалась нулевой. Но список уж больно хорошо. Даже судье понравился. Снова JOKK?

Решение противоречит практике ЕСПЧ

Ну и, наконец, вишенка на торте – противоречие решений, как судебного, так и городского, практике Европейского суда по правам человека. Статья 2 Первого Протокола Конвенции предусматривает право на образование. По сформировавшейся судебной практике это право уже охватывает и язык обучения. Так, например, было в деле Кипр против Турции. Живущие на турецкой части острова греческие дети были лишены возможности учиться на греческом языке в средней школе. При этом начальное образование они получали на греческом. Европейский суд признал это нарушением Конвенции. Наша ситуация гораздо хуже. Русские дети в Кейла даже начальное образование не могут получить на родном языке.

Суд на это заметил, что греческие дети – это совсем другое дело. Во-первых, потому что там оккупация, во-вторых, потому что там вообще много нарушений прав человека. И вообще в Конвенции ничего не написано про язык обучения. Аргументы по меньшей мере странные. Во-первых, оккупация не является основанием для признания со стороны ЕСПЧ нарушения любого права по любому заявлению без рассмотрения. Во-вторых, каждое нарушение каждой статьи рассматривается отдельно. Не бывает так, что «ну раз вы статью 3 нарушили, то значит и все остальные скопом пойдут».

14 сентября 2020 года на решение Таллинского административного суда была представлена апелляция в Таллинский окружной суд. Но уже сейчас понятно, что решение по этому делу стоит ожидать только от Европейского суда по правам человека и очень не скоро. Но мы должны пройти этот путь.

Мстислав Русаков

Подписывайтесь на Telegram-канал "Эстляндских ведомостей"!

2 июня прошло заседание Таллинского административного суда, в ходе которого была рассмотрена жалоба Оксаны Пост против решения городской управы Кейла ликвидировать последнее русскоязычное учебное заведение в городе – Кейласкую основную школу.

Интересы истца представляли юристы Мстислав Русаков из НКО «Русская школа Эстонии» и Аллан Хантсом. Против них Кейлаская горуправа, не скупясь на деньги налогоплательщиков, наняла настоящего «тяжеловеса» в мире эстонской юриспруденции - бывшего канцлера права Аллара Йыкса, известного также как «адвокат КаПо» ввиду регулярно оказываемых им услуг по юридической защите Департамента полиции безопасности ЭР.

"Аллан против Аллара"

Внутри здания №7 по Пярнускому шоссе, где по соседству с Эстонским драмтеатром дружно расположились Таллинский административный и Таллинский окружной суды, было по-домашнему тихо и уютно. Тишина сия, впрочем, объяснилась вполне банально – в нашем демократическом государстве судиться с его решениями желающим мало, ибо себе дороже - слишком уж малы шансы на успех.

Стороны процесса расположились друг напротив друга, словно боксёры в разных углах ринга. Кейласкую горуправу представляли городский секретарь, какая-то чиновница из волостного отдела образования. Сидевший против меня Йыкс был в "антивирусной" маске.

Выслушав зачитанную мною речь против закрытия единственной русской школы в Кейла, противная сторона, посверкивая очками, высказала свои контраргументы. По мнению Йыкса, Кейлаская горуправа отнюдь не обязана организовывать обучение детей на «чужом» языке, под котором бывший канцлер права разумел родной для них русский.

Все наши многочисленные ссылки на ратифицированные Эстонией международные конвенции, в которых говорится о праве детей получать образование на родном языке, он не принял во внимание, тем самым подтвердив, что в Эстонии с правами нацменьшинств проблем нет, поскольку никаких таких прав у них нет.

Секретарь Кейлаской горуправы, в свою очередь, поплакалась суду на то, какое это расходное и невыгодное дело – организация обучения на русском языке. Видимо, с её точки зрения, русских детей лучше вместо школы сразу отправлять собирать клубнику на полях эстонских хуторян – и никаких тебе расходов, напротив, сплошная выгода. Про «нерентабельность» обучения на эстонском языке речи, разумеется, не было.

Истец - Оксана Пост - в своей речи заметила, что ликвидацию русской школы мэр Кейла Фельс мнит своеобразной медалью, однако медаль эта более походит на камень, висящий на его шее. 

Судья "умыл руки"

Ведший заседание судья Янек Лайдвеэ был предельно вежлив и корректен. Создалось впечатление, что ему было несколько неловко сразу принимать заранее предрешённое и однозначное решение в пользу Кейлаской горуправы.

В поисках комфортного для себя выхода из создавшегося положения судья обратился к более старшему и авторитетному товарищу, с которым ему уже приходилось раньше работать вместе на прежних должностях, - адвокату противной стороны, бывшему канцлеру права Аллару Йыксу.

«А что поводу всей этой ситуации думают в Министерстве образования и науки, вы туда обращались?» - спросил он у Йыкса. «Нет, как-то не подумали», - ответил, несколько растерявшись, тот.

Судья просиял. «Тогда обратитесь в Минобр за его мнением, а мы, получив ответ, вынесем решение с его учётом», - облегчённо предложил он.

Мы, в свою очередь, предложили, чтобы для сохранения хотя бы вида формальной объективности в Министерство образования с запросом обратился сам судья, а не одна из сторон. На том и порешили.

Логику судьи понять можно. Не желая самому брать на себя ответственность за окончательную ликвидацию единственной русской школы в Кейла, он, подобно Пилату в судилище над Христом, «перевёл стрелки» на Министерство образования, позиция главы которого – центристки Майлис Репс - в отношении русскоязычного образования иллюзий, увы, не вызывает.

Вежливо попрощавшись, Йыкс с чиновницами вышли из зала. А я поехал на халтуру - разгружать фуру с тюками. Suum cuique, как говорим мы, юристы.)

Итогом заседания стала "ничья". Однако участь Кейлаской основной школы должна быть решена до начала осенних учебных занятий. Впереди – новый раунд борьбы за право русских детей Эстонии учиться на родном языке.

Аллан Хантсом

Далее – слово составителю иска, известному защитнику русскоязычного образования Мстиславу Русакову, также описавшему подробности сегодняшнего заседания на портале Dokole.

Судьба русской школы Кейла в руках центристов

Остановимся кратко на правовых аспектах дела. В своих последних отчётах для Комитета ООН по ликвидации расовой дискриминации Эстония заверила Комитет, что для неё всегда было важно гарантировать и защищать права человека и основные свободы, как на государственном, так и на международном уровне. Эстония осуждает расовую дискримнацию и продолжает работую во имя того, чтобы устранить проявление расовой дискриминации как в законодательстве, так и на практике.

Примечание: под расовой дискриминацией здесь понимается любая дискриминация по этническому признаку.

В нашем же деле мы видим, что представитель города Кейла, а это не кто-нибудь, а бывший канцлер права Аллар Йыкс, считает, что права подателя жалобы невозможно нарушить, так как в Эстонии у национальных меньшинств вовсе никаких прав нет. Есть только право местного самоуправления по собственному произволу делать то, что заблагорассудится. Причём без причин, основания и против воли людей. По мнению г-на Йыкса право местного самоуправления в отношении прав национальных меньшинств абсолютно. Как будто Эстония не ратифицировала Рамочную конвенцию о защите национальных меньшинств, Европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Международный Пакт о гражданских и политических правах, Конвенцию о правах ребёнка и прочие правозащитные правовые акты.

Кто в данном случае прав? Авторы периодических отчётов в Комитет по ликвидации расовой дискриминации или представитель города Кейла? Эстония – правовое государство, в котором гарантируется защита прав национальных меньшинств или же, как утверждает бывший канцлер права, они в Эстонии – бесправны? Попробуем это выяснить.

Во-первых, Ч. 2 ст. Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств утверждает, что в районах традиционного проживания, а также там, где лица, принадлежащие к национальным меньшинствам, составляют значительное число, Стороны, в случае достаточной потребности в этом, стремятся обеспечить, насколько это возможно и в рамках своих образовательных систем, чтобы лица, принадлежащие к этим меньшинствам, имели надлежащие возможности изучать язык своего меньшинства или получать образование на этом языке.

В жалобе была обоснована достаточная потребность в образовании на русском языке. Русская община города, в т. ч. податель жалобы, желает сохранить русскую школу и правовое государство должно на этом основании обеспечить лицам, принадлежащим к национальному меньшинству, возможность получить образование на этом языке. Более того, речь идёт не о создании новой школе, а о сохранении школы с 50-летней историей.

Во-вторых, ч. 1 ст. 2 Конвенции о правах ребёнка устанавливает, что государства-участники уважают и обеспечивают все права, предусмотренные настоящей Конвенцией, за каждым ребенком, находящимся в пределах их юрисдикции, без какой-либо дискриминации, независимо от расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических или иных убеждений, национального, этнического или социального происхождения, имущественного положения, состояния здоровья и рождения ребенка, его родителей или законных опекунов или каких-либо иных обстоятельств.

Ч. 1 ст. 28 Конвенции утверждает, что государства-участники признают право ребенка на образование, и с целью постепенного достижения осуществления этого права на основе равных возможностей они, в частности вводят бесплатное и обязательное начальное образование, а также принимают меры по содействию регулярному посещению школ и снижению числа учащихся, покинувших школу. Таким образом Конвенция предусматривает, что детям надо гарантировать бесплатное и соответствующее принципу равных возможностей образование, которое является доступным и не содержит дискриминацию. Таким образом данная Конвенция обосновывает то, что ликвидация единственной русской школы в Кейла противоречит международной регуляции.

Согласно ч.ч. 1 и 2 ст. 3 Конвенции во всех действиях в отношении детей, независимо от того, предпринимаются они государственными или частными учреждениями, занимающимися вопросами социального обеспечения, судами, административными или законодательными органами, первоочередное внимание уделяется наилучшему обеспечению интересов ребенка. Государства-участники обязуются обеспечить ребенку такую защиту и заботу, которые необходимы для его благополучия, принимая во внимание права и обязанности его родителей, опекунов или других лиц, несущих за него ответственность по закону, и с этой целью принимают все соответствующие законодательные и административные меры. Очевидно, что в интересах детей сохранить свою школу со своим языком. Этот интерес был единогласно выражен родителями, как законными представителями своих детей. Также очевидно, что город, закрыв Кейласкую основную школу, грубо проигнорировал интересы учеников и их утверждённые международными конвенциями права.

В-третьих, в практике Европейского суда по правам человека есть решения, согласно которым право на образование охватывает также и право на образование на родном языке, например в деле Кипр против Турции. По обстоятельствам этого дела Турецкие власти, оккупировавшие Северный Кипр, не обеспечивали греческим детям среднее образование на родном языке. На нарушение Конвенции указывало то обстоятельство, что Турецкие власти сделали доступным для греческих детей только начальное образование, но не среднее. Очевидно, что эта ситуация аналогична нашей. Более того, положение в Кейла ещё хуже, потому что русскоязычные дети города не могут приобрести на родном языке даже начальное образование.

Подчеркну, все указанные выше международные правовые акты ратифицированы со стороны Эстонии и являются обязательными к исполнению. Они не являются ни декларациями, ни рекомендациями, которые можно было бы проигнорировать на вполне законном основании. Более того, по своему правовому статусу они выше внутренних эстонских законов.

В-четвёртых, в данном случае неравно обращаются с разными школами. В Кейлаской основной школе учатся 179 детей и языком обучения в ней является русский. В Эстонии, однако, много школ, где количество учеников значительно меньше, в т. ч. в Харьюмаа. Но есть один маленький нюанс. Все эти школы – эстоноязычные. Например, в школе Миссо учится всего восемь человек. В целом в Эстонии есть 31 школа, в которых количество учеников менее 20, из них 11 – основные школы. Медианное количество учеников в школах Эстонии – 147 человек. При этом никто не собирается эти школы оптимизировать. Потому что эти школы – эстонские.

Русскую же школу в Кейла местные власти считают убыточной. На самом деле утверждение, что Кейлаская основная школа слишком дорого обходится городу, является голословным и, само по себе, глубоко дискриминационным. Мэр города Кейла г-н Фельс честно сказал, что целью объединения школ является то, чтобы в Кейла «не было бы две общины». Эта фраза задокументирована в протоколе заседания городского собрания города, на котором обсуждался проект решения о закрытии школы. Это означает, что у ликвидации русской школы в Кейла не экономические, а расистские причины. Очевидно желание городского головы ликвидировать не только русскую школу, но и также русскую общину, путём принудительной ассимиляции русских детей.

Очевидно, что перед Таллинским административным судом стоит непростая задача решить является ли Эстония правовым государством, в котором считается важным обеспечение и защита прав человека и основных свобод, или же в Эстонии права национальных меньшинств a priori не могут быть нарушены, потому что в Эстонии у национальных меньшинств никаких прав нет и быть не может. Поэтому суд на сегодняшнем заседании решил заручиться поддержкой Министерства образования и науки, запросив его мнение по поводу целесообразности объединения школ.

С учётом того, что министр образования – Майлис Репс представляет в правительстве центристскую партию, теперь мяч на стороне поля русских центристов, занявших высокие должности, благодаря поддержке русских избирателей. Сумеют ли они убедить свою коллегу по партии, что, поддерживая уничтожение русских школ, правительство рубит сук, на котором сидит?

Мстислав Русаков

Подписывайтесь на Telegram-канал "Эстляндских ведомостей"!

2 июня в Таллинском административном суде пройдёт дело о закрытии Кейлаской основной школы, являвшейся единственным русскоязычным учебным заведением города. Интересы русских школьников Кейла будут отстаивать глава Попечительского совета школы Оксана Пост вместе с юристами Мстиславом Русаковым (НКО «Русская школа Эстонии») и Алланом Хантсомом. Против них – Кейлаская горуправа и нанятый ею бывший канцлер права Аллар Йыкс, прозванный журналистами «адвокатом КаПо» за его регулярные услуги по юридической защите Департамента полиции безопасности.

Слово составителю иска в защиту Кейлаской основной школы – известному защитнику русскоязычного образования в Эстонии Мстиславу Русакову, описавшему подробности этой истории на портале Dokole.

Предыстория

В январе 2018 года власти города Кейла подготовили решение о ликвидации единственной русской школы в городе. Причина, побудившая к этому, помимо свойственной местным властям русофобии, ещё и желание передать здание русской школы переполненной эстонское школе по соседству. Русские дети при этом переводились бы в эстонскую школу и расформировывались бы по эстонским классам. Против этих планов активно выступила директор школы Оксана Йыэ, а также попечительский совет школы, во главе с Оксаной Пост. За помощью школа обратилась в НКО «Русская школа Эстонии».

Наш предыдущий опыт по спасению русских школ в Муствеэ и Тарту подсказывал, что нужны какие-то силы, на которые можно было бы опереться. В случае с Муствеэ конструктивный диалог был налажен с мэром города и депутатами гороского собрания. В Тарту тоже можно было рассчитывать на отдельных представителей как исполнительной, так и законодательной власти в городе. Здесь же ситуация была крайне сложной. Инициатива о закрытии поступила от мэра города и подавляющее большинство городского собрания его поддерживало. Борьба за спасение русской школы в чём-то напоминала борьбу с ветреными мельницами. Но мы уже как врачи делаем что можем, по сформулированному ещё Марком Аврелием принципу «делай что должно — и пусть будь, что будет».

При отсутствии рычагов в структурах первой, второй и третьей власти, мы обратились к четвёртой – прессе. В 2018 году в Эстонии ещё были какие-то остатки свободной прессы. Что характерно, релизы «Русской школы Эстонии» шли уже мимо мейнстрима, но вот сообщения от попечительского совета принимались охотно. История получила широкую огласку. Достаточно сказать, что экстренно созванное общешкольное собрание приехала снимать Актуальная камера. В итоге городские власти вынуждены были дать задний ход и отказаться от своих планов, причём оправдывались тем, что решения ещё нет, и вообще у них даже и в мыслях не было закрывать русскую школу. Либо чудо, либо фокус, но школу мы отстояли, несмотря на всю изначальную безнадёжность ситуации. Основная заслуга при этом, помимо, конечно же, двух Оксан (директора школы и председателя попечительского совета), на прессе. Причём на самой что ни на есть мейнстримной.

Попытка № 2

Городские власти взяли тайм-аут и решили как следует подготовиться к следующей атаке на школу. Начали с того, что уволили с должности директора Оксану Йыэ и назначали на её место более покладистого человека. По сути, вместо директора назначили ликвидатора.

Второй раз уже максимально подсластили пилюлю и сделали привычный эстонский JOKK. По факту Кейлаская основная школа является региональной, в ней учатся дети со всего уезда, приезжая из тех посёлков, где русские школы уже закрыты. Для умерщвления школы естественным путём достаточно просто не принимать в неё иногородних детей, особенно с учётом того, что кто-то может и живёт в Кейла, но прописан, например, в Таллине. Если в первый класс приходят два ребёнка, то какая тут может быть школа? И это было первым шагом.

Городское собрание приняло решение о запрете приёма в школу иногородних детей. Можно было бы подождать лет пять пока школа умрёт сама, но националистический зуд заставлял городские власти действовать. Было подготовлено второе решение – уже о её закрытии. Проект был отправлен на согласование в попечительский совет школы. Попечительский совет высказался единогласно против. Но добрый эстонский JOKK был соблюдён – проект показан заинтересованной стороне, её мнение внимательно выслушано, а дальше уже можно поступать, как хочется и спокойно его проигнорировать.

В решении, в отличие от варианта 2018 года, были максимально и формально соблюдены все возможные политесы. Дети, которые уже учатся в школе, в случае необходимости продолжат учёбу на русском языке, в своих отдельных классах, со своими прежними учителями и даже в своём прежнем здании. То есть в их жизни изменится только вывеска на здании. Как долго продлится эта необходимость в решении, конечно же, не указано, но уже сейчас известно, что в прежнем здании они будут только один год. Потом детей переведут в новое здание, а потом и необходимость может исчезнуть и их просто расформируют по эстонским классам. Русских учителей соответственно уволят.

Именно так получилось, когда от русской школы Кейла отобрали гимназическую ступень, тоже обещали, что дети будут учиться, по крайней мере, 60/40, но через год просто расформировали по эстонским классам, в результате большинство русских детей так и не смогли окончить гимназию. Но это когда ещё будет. Суд не рассматривает гипотетические нарушения прав в будущем. Причём настолько не рассматривает, что даже не принимает жалобы в производство. В итоге пострадавшими оказались только те, кто пойдёт в этом году в первый класс, а таких, благодаря решению о запрете на приём иногородних, всего два человека.

Цензура

Итак, ситуация радикально отличается от той, что была в 2018 году. Тогда у нас был, как минимум, наш директор, и тогда в решении было меньше лжи о возможностях. К этому добавляется, что мэр тоже нашим не стал, как и городское собрание, из которого только две русские женщины проголосовали против ликвидации русской школы.

Но, казалось бы, "Дельфи" и "Постимеэс" на русском языке не перестали выходить, и опять-таки ERR весьма активно выдаёт новости на русском языке. По отработанной схеме начали рассылать пресс-релизы от попечительского совета школы в наши свободные, неподкупные и неполживые, но, на удивление, получили в ответ тотальный игнор. Или кто-то дал команду помалкивать, или же сами журналисты, и особенно русскоязычные главреды за год вырастили в себе такого маленького внутреннего цензора.

В итоге, пресса нам помогать не стала. Она помогла мэру города. В "Постимеэсе" дали простынь от мэра, в которой он рассказал, как теперь всё будет хорошо и как все счастливы, и внизу три строчки от Оксаны Пост, что она с этим не согласна. Титов пригласил его же в «Утренний кофе», внимательно-сочувственно ему кивал, особенно когда г-н Фельс пожаловался на плакат, на котором его сравнили с нацистом. Хорошо, что у нас ещё не начали, как в Латвии, сажать за то, что мы называем нацистов нацистами. Но донос в полицию г-н мэр всё же отправил. Оксану Пост Титов пригласить забыл. Ну, наверное, по рассеяности. Впрочем, понятно, что приглашает, по всей видимости, не он, а тот, кто дал команду помалкивать нашим свободным сми. В итоге школа, попечительскией совет и дети, оказалась предоставлены сами себе. Спасение утопающих дело рук самих утопающих.

В поисках жертвы

Про смелость и активность наших людей, за редким исключением, можно слагать легенды. Передо мной, как перед юристом, стояла задача оспорить два решения: первое – о запрете на приём в Кейласкую основную школу иногородних, второе – о закрытии Кейлаской основой школы. В первом случае нужны были иногородние дети, которые пойдут в первый класс в сентябре 2020 года. Во втором, Кейлаские дети, которые тоже пошли бы в первый класс Кейлаской основной школы в сентябре этого года. Это конечно в идеале, чтобы лишить суд всяческих оснований для отказа в принятии жалобы в производство. Но суд оказался заточен именно на идеальные кейсы. Причём, очевидно, что кто-то его на это заточил, как и наши свободные медиа, так как по прошлой судебной практике это не было препятствием.

Поэтому найти «правильную» жертву оказалось крайне непростой задачей. В результате даже, казалось бы, уже жалобы с подходящими подателями, отклонялись, потому что они в последний момент поменяли место регистрации. Самые ходовые отказы были в тех случаях, когда ребёнок уже учится. Ему как бы пообещали в случае необходимости продолжать обучение на русском языке. А раз так, то права его не нарушены. Другая история с дошкольниками — ну ребёнок же в школу ещё неизвестно когда пойдёт, значит его права тоже не нарушены. При этом срок обжалования 30 дней, и когда через несколько лет ребёнок пойдёт в школу, то срок оспаривания уже закончится. В итоге была принята одна жалоба от Оксаны Пост, чья дочь идёт в школу не в этом году, так хотя бы в следующем. Судья «сжалился».

Вот такой у нас сегодня получился «День защиты детей»… О юридических аспектах в следующий раз.

Мстислав Русаков

Продолжение следует...

Подписывайтесь на Telegram-канал "Эстляндских ведомостей"!