В уже испытывающей экономический кризис Эстонии развернулась чудовищная массовая кампания уничтожения т.н. «красных памятников» вместе с захоронениями красноармейцев. Потомки тех, кто убивал тех, кому эти памятники были поставлены, объявили войну мертвым. В том числе, красноармейцам, погибшим в Великой Отечественной войнe (1941-1945 годы в рамках II Мировой войны), среди которых и немало эстонцев.

Мероприятие, проводимое под флагом устранения исторической несправедливости, так или иначе носит антигуманный и даже варварский характер. Поэтому поражает молчание эстонской интеллигенции, которая не может не понимать, что пошло  осуществляя «месть» России за прошлое, эстонские власти уподобляются тем, кого они в этом же так истово и с перегибами обвиняют и память о которых намерены изничтожить. Вот почему так ценно изложенное в Фейсбуке мнение историка, культуроведа, архивариуса и левого политика Малле Салупере из Тарту.

Димитрий Кленский 

***

Карма так или иначе, но непременно настигнет гробокопателей. Потрясает новость о разрушении мемориала в Раади: «Всего обнаружены останки 230 человек, предположительно 65 из них  отнесены к красноармейцам и 165 – к перезахороненным из противотанкового рва в Лемматси», – сказал проводивший вскрытие братской могилы директор Эстонского военного музея Хеллар Лилль». Это ведь означает, что у нас была возможность сохранить хотя бы одно место, где можно было бы отмечать память о жертвах нацистского режима.

Международная комиссия, созданная по инициативе Леннарта Мери, установила, что во время немецкой оккупации в 1941-1944 годы было убито 9000 (по другим данным это число ещё больше – прим.переводчика) постоянных жителей Эстонии (из них около 6000 – этнических эстонцев). Большая их часть прошла Тартуский концлагерь и была убита у противотанкового рва, вырытом в Лемматси в начале войны.

Кроме 2000 евреев и цыган были убиты тысячи эстонцев, заключенных немцами в Тартуский концлагерь. Среди них – профессора Тартуского университета А.-Т. Клийманн и П.-Х. Рубель, историк А. Лооринг, которого под псевдонимом Ало в своем романе «Неуловимый» изобразил писатель Яан Кроссь, а ещё писатели Й.Рувен и Э.Таммлаан, художники А.Йохани, Н.Куммитс, А.Лайго и К.Лийманд и др. Ни у кого из них нет могилы, никому из них не поставлен памятник, зато удостоенные почестей их убийцы, которые после войны должны были отсидеть несколько лет в лагерях, наслаждаются после освобождения ореолом борцов за свободу.

В 1962 году я была переводчиком на тартуском судебном процессе по делу о руководстве Тартуского концлагеря, на котором бывший охранник, выступавший в качестве свидетеля, занимался самооправданием и вёл себя крайне надменно. Он утверждал, что  уже понёс наказание и без стыда рассказывал об убийстве своих соседей, еврейской семьи в Тарту, маленькие дети которой после того, как их мать свалилась в траншею, доверчиво подошли к нему, как к знакомому дяде, и как он их расстрелял.

В последнее лето войны (в 1944 году мы жили в Эстонии, недалеко от Синимяэ я видела много воевавших, как за Эстонский корпус (Красной Армии – прим. переводчика), так и Эстонский легион (Waffen SS – прим. переводчика), которые одинаково верили в одно и то же и пели созданную для легиона песню, но одно слово в которой было разным: в одном случае – «легион», во втором – «корпус». Вот слова песни: «Наш легион/корпус шагает, и уверена его стать, ведь святой наш долг добиться будущего Эстонии, как нашей общей цели, за которую придётся умереть или победить».

И ещё помню послевоенный полный надежд энтузиазм этого т.н. «послеэстонского времени» (в оригинале: «Järel–Eesti aeg»),  который угас и привёл к переломному моменту 25 марта 1949 года (переселение в отдалённые районы СССР эстонских крестьян-кулаков, заподозренных в пособничестве лесным братьям – прим. переводчика), параллельно с которым сносили памятники (героям Освободительное войны 1918-1920 годов – прим.переводчика) и со всеми последующими событиями.

Погибшие никогда уже не могли узнать, чья правда взяла верх. Эстония после войны, везде, где проходили сражения, была полна могил немецких солдат, которые были отмечены крестами,  сколоченными из стволов молодых берёз с насаженными на них стальными касками. На этих могилах мы топчемся по сей день, поскольку памятные знаки были уничтожены сразу после войны. Впрочем, могилы мёртвых советская власть оставила в упокоении.

Нацисты стремились уничтожать следы своих деяний: жертвы в районе Ялака были выкопаны и сожжены, после чего были сожжены в бане и те, кто производил эксгумацию. «Работу» не успели завершить, отсюда и происхождение останков этих 165 жертв (останки которых потревожили в наши дни гробокопатели на мемориале Раади – прим. переводчика).

Разве не разумно создать ради памяти погибших и их потомков место для скорби, поскольку в большинстве они не были никакими сторонниками коммунистов, а жертвами маниакальных эстонцев-стукачей?

Назидание и нравоучение по поводу прошлого, да ещё задним числом, уничтожение памятников, причём в основном без должных знаний об обстоятельствах их создания, никогда не сказывалось положительно и продуктивно, хотя с античных времён этим занимались все захватчики и ниспровергатели власти.

Но вот наш единственный (в Эстонии – прим. переводчика) всемирно известный великий мыслитель Юрий Лотман сказал: «История – не ресторанное меню, по которому блюда выбирают по собственному вкусу. Из истории ничего невозможно вычеркнуть. Иначе за это приходится дорого платить». Он же предупреждал об опасности насильственного уничтожения культуры, признавая сохранение изящного искусства экологией человечества.*

Малле Салупере

*Текст с эстонского языка перевёл и подготовил к публикации Димитрий Кленский