Публицист Владимир Сергиенко, выступивший в Таллине 30 сентября по приглашению международного медиаклуба «Импрессум», по праву мог бы служить рекламным образцом счастливой судьбы «евроукраинца». И в самом деле, в молодые годы переехав из развалившегося СССР в Германию, уроженец Львова Сергиенко сумел взойти на вершину мигрантской эволюции, пройдя нелёгкий путь от сельскохозяйственного работника до успешного писателя (7 изданных книг!). В 2014 году он даже активно поддержал волнения на киевском Майдане, увидев в них возможность избавить Украину от разъедающей её коррупции.

Однако, развязанная новыми украинскими властями война в Донбассе изменила отношение Сергиенко к происходящим на его родине переменам, что вызвало отчётливое недовольство бывших земляков. «Каплю терпения» украинских лжепатриотов переполнило появление авторской программы Сергиенко на российском радио, что на сегодняшний день в Киеве посчитали 8-м смертным грехом. На двери его львовской квартиры даже появилась надпись "Москальский писатель".

В Таллине Владимир Сергиенко выступил с рассказом о том, куда идёт современная Европа в условиях кризиса западной ветви христианства, нашествия мигрантов-мусульман и пандемии коронавируса.

Пользуясь случаем, свои вопросы на актуальные для нашей провинции темы германскому публицисту задали и «Эстляндские ведомости»: каково писать в Германии выходцу из СССР, есть ли шансы на успех у германских левых и кем ощущают себя немцы в современном ЕС.

- Вы родились и выросли на советской Украине, однако вот уже три десятка лет живёте и работаете в Германии. Кем Вы себя ощущаете сами: германским украинцем, украинским немцем, русским европейцем или советским человеком в тылу врага?

- (смеётся) Стандартный ответ: зерно моё было посажено в советской Западной Украине, однако выросло оно всё же в Европе, так что я ощущаю себя таким среднестатистическим европейцем.

- Удаётся ли Вам, мигранту, в Германии зарабатывать на жизнь писательской и публицистической деятельностью, или приходиться искать какой-то дополнительный источник доходов?

- Скажем так: издательская, публицистическая и политологическая деятельность хоть и тяжела, однако налоги я плачу именно с неё.

- А насколько вообще реально человеку, приехавшему на Запад из бывшего СССР, зарабатывать на жизнь пером?

- Сразу скажу: нереально. Германия в 90-е годы вообще была настоящим кладбищем мигрантских мозгов. Те люди, которые приезжали сюда с качественным сертифицированным образованием, не находили ему применения, оно оставалось здесь невостребованным. И в этом смысле сегодня мало что изменилось. Работать по специальности приглашают немногих — медработников, инженеров, айтишников, но это всё единицы, а в 90-е мигранты исчислялись миллионами. К примеру, тракторист или сборщик мебели в Германии работу найдет быстрее, чем инженер.

Первой моей работой в Германии было сажать в теплице в лоток какие-то растения. Помню, надо было проделать пальцем в земле дырочку и положить туда семечко, соответственно - через неделю пальцев уже не чувствуешь. Поскольку платили за час, то мы были заинтересованы работать как можно больше. Какой там профсоюз, какие права работников? Вкалывали, кто сколько мог, кто по 12 часов, кто по 16.

Так что это был такой первый урок. Все, кто приезжают в Германию сейчас, в принципе проходят через примерно такое же.

- Что же в итоге помогло «выйти в люди» лично Вам: талант, трудолюбие, связи или «счастливый билет»?

- Не могу сказать, что сильно помогло образование или счастливый случай. Скорее, неунывание и стремление, а также литературное поле, в котором непоследнюю роль сыграл писатель Андрей Битов, который сперва учил и «подтягивал» меня, а дальше — сам, сам, сам. Много писал, в том числе и на немецком, поскольку русский культурный слой в Германии достаточно тонок, да и стоимость художественного слова сильно упала в цене за последние 30 лет.

- Вы известны своими критическими публикациями, в которых рассказали о коррупции и криминале на современном Западе. Как эту критику человека, приехавшего со стороны, восприняли в самой Германии? Не было ли такого отношения, что, дескать, мы тебя спасли от голодной смерти на тоталитарной родине, а ты, швайн неблагодарный, нас же и критикуешь?

- Хороший вопрос, честный. Среди русско-немецкоговорящего пространства есть такая точка зрения: мол, как ты можешь быть неблагодарным, если тут тебя приняли-накормили. То есть такая позиция раболепства неискоренима. Однако Германия в этом отношении является одной из прародин дискуссий. Здесь все привыкли к тому, что все друг друга критикуют. И я как-то не помню того, чтобы в германской конституции было написано, что критиковать имеют право только «свои».

А я в этом отношении, повторюсь, всё таки средний европеец. Всё «наше»: от Лиссабона до Владивостока. Тем более, я не только критикую, но и хвалю порой, если есть за что. Просто в государстве принято выпирать наружу достижения, а вокруг промахов выставлять дымовую завесу». Хотя именно промахов у Германии в последнее время весьма хватает.

Другое дело, что каких-то особых открытий и революций я не делаю. Если послушать, что говорят по «пивникам» те же политики, то на этом фоне я не являюсь каким-то запредельным критиком «режима Меркель», просто чётко чувствую, где неправда.

- Ощущают ли себя немцы в современном ЕС такой государствообразующей нацией, какой были русские в СССР?

- Не согласен с такой формулировкой. Немцев в ЕС многие не любят и оппонируют им, те же поляки или, к примеру, греки, которые во время недавнего кризиса даже вешали таблички, где на фото Меркель были пририсованы гитлеровские усики, с надписью «Немцев не обслуживаем».

Германия в этом смысле, скорее, экономический двигатель ЕС, который «за всё платит». Сегодня да, платит, но сможет ли платить за всё через год или два — вопрос. Германию на сегодняшний день сдерживает стабильность, пока все сыты, все довольны, но уберите её, и сами немцы разнесут страну в клочья. Недавние волнения в Берлине по поводу коронавирусных ограничений чётко это показали. Так что не дай Бог, чтобы немцы стали в ЕС «государствообразующей нацией». Думаю, что и у них самих такого желания нет.

- В своих интервью Вы скептически высказывались о перспективах правых в Германии. А что насчёт перспектив левых?

- Не совсем так. Скептически я отношусь к перспективам именно левых, к перспективам правых — нормально. Левые Германии, на мой взгляд, полностью сдали все фронты, что связано с внутрипартийной грызнёй. Вдобавок к этому левые не только в Германии, но и вообще в Европе, имеют серьёзные проблемы с мировоззренческой философией, упустив некий духовный момент после развала СССР.

Концентрация европейских левых на детских садах, зарплатах и пенсиях — это слишком маленькая повестка. После исчезновения финансирования из СССР левые упустили возможность возглавить международное движение за мир и разоружение, а также прозевали работу с профсоюзами. Если левые в ближайшее время не обострят эти вопросы, то они сольются с социал-демократами и сойдут с политической сцены.

Зато правые заняли консервативную нишу тех традиционно правых партий, которые в последнее время скатились на левоцентристские позиции и перестали отличаться от социалистов. Если в глазах избирателей они сумеют отрешиться от коричневого негатива ультранационалистических радикалов, то имеют все шансы на успех, поскольку в обществе есть запрос на консервативное мышление. Пример тому — успехи правых во Франции (Ле Пен), Германии (AfD), Австрии, Италии, Венгрии и Польше.

Правым нужно лишь взять социальную повестку левых, чтобы получился не национал-социализм (это слово ругательное), а национальный социализм. Это даст им фору перед левыми, которые, будучи абсолютно либеральны, никогда не возьмут на вооружение национальную повестку.

- Как простой рядовой среднестатистический немец относится к «Северному потоку-2», переживает ли за его строительство?

- Да нет, люди же всегда делятся на тех, кто интересуется политикой, и тех, кто ею не интересуется. Те, кто интересуется, в свою очередь, делятся на тех, кто сами размышляют, и тех, вместо кого размышляют телевизор, газеты и радио.

В Восточной Германии, скажем, где люди больше пострадали от антироссийских санкций, они и так Меркель сильно не довольны, а тут ещё и проблемы с «Северным потоком-2». Но и там это не является такой сильной темой для среднестатистических бюргеров. Скажем так, людям хочется более дешёвого газа, не важно откуда.

- Когда в 2014 году в Таллине был создан перевалочный пункт по переправке в Донбасс собранной по Европе гуманитарной помощи, меня удивило, что довольно значительная её часть была прислана немцами при том, что именно Германия активно выступала за госпереворот на Украине. Как это объяснить?

- Немцы на самом деле очень сентиментальны, у них есть жилка гуманизма. Я знаю немцев, которые, когда прибыли беженцы с Балкан, реально несли им свои одеяла, чтобы те могли просто укрыться. Я считаю, это гражданский подвиг, когда люди отрывают от себя, чтобы поделиться с нуждающимися.

Аполитизированному необолваненному немцу нужна не война, а работа, для него счастье — это когда холодильник полон, дети женятся, внуки растут. Простой немец не разбирается в ситуации, у него нет такой информационной подушки, на которой можно поспать и всё узнать. Он не знает, что такое батальон «Азов» и Бандера, не ведает об односторонности украинского правосудия в отношении правого экстремизма. А все попытки объяснить — гасятся.

Я сам знаю таких немцев, кто занимался сбором гуманитарки в Донбасс и потом попал за это под санкции на Украине. Смысл очень простой: на призыв «людям надо помочь!» они откликаются очень быстро, если есть такая возможность.

(Продолжение следует)